– Тогда… что теперь? – спросил Художник. – Не сочти за претензию, но ты практически лишила меня шансов закадрить Аканэ. Я не один месяц потратил, чтобы восстановить наши отношения. Не хотелось бы, чтобы из-за тебя вся моя жизнь пошла под откос.

– Ко мне явились духи, – ответила Юми, – и попросили помощи. Следует верить, что они уготовили мне нечто особенное, независимо от того, что я вижу и чувствую. Но почему они выбрали в помощники тебя?

– Вот уж не знаю, – ответил он (низким стилем), затем выпрямился и тяжело вздохнул. – Понять бы, сколько времени я потерял. Показалось, что я провел на твоей планете всего лишь пару часов, а бригадир сказал, что я целый рабочий день пропустил.

– Как вы тут определяете, какой сейчас день? – спросила Юми. – По звездам?

– Хочешь сказать, по звезде? – уточнил Художник. – В нашем небе только твою планету видно, и по ней ничего определить нельзя, хоть бы я прямо сейчас на нее взглянул.

Художник встал и подошел к какой-то стеклянной штуковине на стене. Хотел к ней прикоснуться, но рука прошла насквозь, и он что-то пробурчал. – Совсем забыл. Подойди и покрути вот эту ручку.

Юми покрутила, и за стеклом появились две светящиеся линии – бледно-пурпурная и голубая. Они завибрировали и заизгибались, после чего приняли очертания… людей? Да, крошечных людей, не больше двух футов ростом, но удивительно детализированных. Люди – голубая женщина и сиреневый мужчина – заговорили между собой, и Юми услышала их сквозь стекло.

– А твой брат? – спросила женщина, беря мужчину за руку.

Изображение стало еще более четким, сфокусировалось на ее лице, которое удивительным образом было нарисовано одной непрерывной линией.

– Что он скажет?

– Ли? С чего мне (низким стилем) считаться с его мнением? Я сам себе хозяин. Как иначе?

– Ага, – произнес Художник. – «Ночной досуг». Значит, сейчас вечер средника. Это новая серия, я ее еще не смотрел. Получается, я не вышел на работу вчера вечером, а сегодня бригадир явился меня проведать.

Юми уселась на полу, округлившимися глазами уставившись на подвижные линии.

– Что случилось с этими людьми? Почему они превратились в светящиеся черточки?

Художник усмехнулся:

– С ними все в порядке. Это актеры. Знаешь, как в театре. Ты ведь бывала в театре?

Юми отрицательно помотала головой.

– Слишком легкомысленное развлечение для йоки-хидзё, – прошептала она. – Но я слышала про театр.

– Ты вообще хоть когда-нибудь отдыхаешь?

– У меня много свободного времени для медитации и молитв.

– А для развлечений?

– Если я буду тратить время на развлечения, многие люди умрут с голоду, – ответила Юми, не сводя глаз со световых фигур. – Как этим актерам такое удается?

– Они стоят в другом месте, – начал объяснять Художник, – и их проецируют на хионные линии. Ух… На самом деле я толком не знаю, как это работает. По типу фотографии?

Юми тупо посмотрела на него.

– Понятно, – сказал он, – у вас и этого нет. Тогда… представь пару людей в комнате. Они играют по сценарию. А эти линии копируют их действия, и любой житель города, у кого есть хионный приемник, может на это смотреть.

– Хионный приемник – вот эта стеклянная штука?

– Нет, приемник – вон те ящики сбоку, они регулируют форму линий. А стекло нужно, чтобы ты случайно до хиона не дотронулся.

Юми рассеянно кивнула, пытаясь усвоить новую информацию. Насколько она поняла, в пьесе рассказывалось о мужчине, который вдруг потерял память. Это было важно, потому что, кроме него, никто не знал о местонахождении невероятных сокровищ. Разные люди пытались убедить мужчину, что они с ним близкие друзья, но вскоре тот начал понемногу вспоминать, кто он такой, и различать, кто на самом деле ему друг, а кто водит его за нос.

Юми знала, что ей следует заниматься другим делом. Хотя бы помедитировать. Но сюжет оказался ей близок. Человек со стертой жизнью. Для него теперь все внове…

Она очень устала. Пребывала в смятении. Просто сидеть, завернувшись в одеяло, и смотреть спектакль о чужих проблемах – все это оказывало на нее целительное воздействие.

Когда серия завершилась, Юми удивленно ахнула.

– Почему они на этом закончили? – воскликнула она. – Что в сейфе?

– Так всегда, – ответил Художник. – Каждая серия заканчивается на самом интересном и важном месте. Наверное, так делают специально, чтобы зрители обязательно посмотрели следующую.

– Посмотрим! – ответила Юми. – Когда она?

– Этот сериал раз в неделю показывают, – ответил Художник. – Некоторые сериалы идут каждый день, некоторые через день. Эти актеры много где играют, поэтому серии реже.

– Целую неделю ждать?!

Несомненно, духи сурово карают ее.

Юми потуже закуталась в одеяло, чтобы согреться. Может, это и к лучшему. Она не будет отвлекаться, обдумывая сюжет… Вот только линии за стеклом вдруг снова завибрировали и начали складываться в новые фигуры.

– Продолжение! – воскликнула Юми.

– Это другая программа, – объяснил Художник. – «Время сожалений». Одна из самых интересных.

– Другая программа? А сколько их здесь?

– Каждый час новая, – ответил он. – И так целый день. Но поздно вечером и рано утром показывают в основном повторы. Тоже неплохо, если ты что-нибудь пропустил.

Каждый час? Целый день?

Этот прибор опасен!

Юми протянула руку и выключила его, прежде чем он полностью завладел ее вниманием. Нужно сосредоточиться на насущных задачах. Духи нуждаются в ней.

– Может, с тобой случилось что-то необычное, прежде чем ты очнулся в моем мире и украл мое тело? – спросила она.

– Ничего я не крал, – парировал Художник, вновь раскинувшись на своем роскошном алтаре и потирая глаза тыльной стороной кистей. (По правде говоря, Юми и саму клонило в сон.) – Но кое-что было, – продолжил он. – То, о чем я просил рассказать бригадиру. Я встретил кошмар – почти воплотившийся. Такие редко попадаются. Я вообще видел впервые.

– Кошмар? – нахмурилась Юми. – Ты спал?

– Юми, на моей планете кошмары ходят по улицам, – ответил он небрежно, словно это не было самым страшным признанием из тех, которые Юми доводилось слышать.

Но Художник, кажется, не боится. Может, от него и будет хоть какой-нибудь толк?

– Обычно они бесформенны и не могут причинить людям реальный вред. Как я и говорил, я художник-кошмарист. Мы их ловим и укрощаем.

– Звучит… вполне героически, – признала Юми.

– Видишь? – Художник сел, но тут же поник. – Но я не воин. Мы пользуемся тушью… и обычно не сталкиваемся с реальной опасностью. Наша работа монотонна и скучна. Но на этот раз я встретил опасный кошмар. Бригадир с ним разберется. Пошлет за специалистами, которые…

Он вдруг подскочил, и Юми с визгом отшатнулась.

– Соннадзор! – воскликнул Художник. – Это настоящие воины. Они сражаются со стабильными кошмарами. Если они приедут в город, мы расскажем им о твоих проблемах. Может, духи как раз и хотят, чтобы мы с ними встретились? – Художник помешкал. – Хотя какой в этом смысл? Как они попадут на твою планету? И почему духи сразу не прислали к тебе одного из них вместо меня? Гм… Что-то не сходится.

Юми кивнула, хотя и едва слушала. Перед глазами все плыло. Откуда взялась эта жуткая усталость?..

Девушка собиралась ответить Художнику, но вместо этого растянулась на полу, свернулась калачиком под одеялом и уснула.

Проснулась Юми от приятного тепла под спиной. Проморгавшись, села, и ее рука прошла сквозь пол.

Девушка ощущала тепло, но ее тело вновь стало бесплотным. Рядом с ней поднялся Художник, откинув одеяла. На нем была одна из ее плотных, закрытых ночных рубашек. Художник посмотрел в окно, откуда бил яркий солнечный свет, и застонал.

– Похоже, придется нам что-нибудь придумать насчет этих ритуальных омовений, – произнес он.

Глава 12

Я давно задумывался, зачем нужны кошмары. Не те, что бродят по улицам, а обычные. Почему они снятся нам? Есть ли на то причина?